- Там сыр был, - сказала Света, накручивая прядку волос на палец.
- Я его выбросил, - ответил Сева.
- Ну и еблан.
- Он весь плесенью покрылся.
- Да все равно еблан.
Света вздохнула, перевернулась на живот, потянулась за сигаретами.
- Может, хоть на балкон выйдешь? – спросил Сева.
Девушка посмотрела на него, как Ленин на буржуазию, прикурила и поскребла ноготком по прожженной вчера в простыне дырке.
- Будто тебе жалко.
Света заявилась на порог неделю назад, румяная, с трогательной складочкой на животике, гладковыбритая и накрашенная во всех местах. Потрясла зачеткой – смотри, Сева, сдала все досрочно, летела на самолетах, ехала на поездах, бежала, теряя по дороге предметы туалета, и все ради того, чтобы увидеть тебя зазнобушку мою ненаглядную.
Он от радости великой ее прямо на том пороге и нагнул.
Через три дня румяность со Светы слетела, трогательная складочка ушла куда-то в простыню вагинальной смазкой и потом, а гладковыбритое отросло колючей щетиной.
Пять часов они выбирались из кровати в ванную, побрили полноги и одну щеку, а потом так увлеклись друг другом, что сломали полку над раковиной, оставив одеколон расползаться по кафелю маслянистой лужей.
Когда кончились последние яйца, которые они со Светой сжигали до угольков и жадно поедали прямо со сковородки, Сева мужественно надел трусы и дошел сквозь холод и темень квартиры аж до самого балкона. На нем нашел лишь банку варенья, которая пылилась лет пять, не меньше.
Находку зачем-то притащил в спальню и обмазал ею светкины сисечки.
- Это как-то тупо, - сказала она, пальцами собирая с груди приторную гадость и запихивая в рот, - тебя это возбуждает?
- Да не очень, - честно ответил Сева, отольнув от ее тела.
Именно в тот день у них закончилось мыло.
- Ну охуеть, - сплюнула от таких радостных новостей Света и почесала липкий след, к которому уже пристала какая грязь.
Сказала:
- Надо дойти до магазина.
Разумеется, никуда они не дошли.
Через два дня кончилось и варенье.
- И вообще, - Света почесала пошедшую раздражением ногу, - ты же мужчина. Ты должен носить в пещеру мамонтов.
- А ты должна собирать улиток и насекомых.
Света поморщила.
- Какая мерзость.
Подумав, добавила:
- К тому же, сейчас зима.
- А ведь когда-то, - притворно вздохнув Сева, - ты обижалась, если я хотел оплатить общий счет в ресторане.
- Я бы и сейчас обиделась. Но тут же не ресторан.
- А разница?
- А разница в том, - неопределенно покрутила рукой Света, - что я твой гость.
- Нежданный.
- Я бедная студентота.
- Я тоже.
- У меня голова грязная.
- А от меня и вовсе несет сама знаешь чем.
Утром Сева нырнул с головой между ее ног, а Света, кончая, нечаянно описалась.
- Да ты два раза в душе уже побывал с этого времени, - оправдывалась она.
Но Сева в своей лени был подобен сизифову камню.
Девушка печально развернулась к нему спиной, стряхнула пепел на подушку и посмотрела в окно, где царствовали холод, ночь и метель.
- Ладно, - вздохнула она, - я дам тебе в жопу, а ты шуруешь до магазина.

Троица уныло сидела в комнате, сишком маленькой для них троих. Нет, ну Стрелка можно считать предметом мебели, но...
- У тебя гонорар, - Спринтер свернулся на кровати, укутавшись в одеяло так, что торчал один нос. После недавней драки у него фигнал мог бы комнату освещать, - а у меня шиш. Вали ты.
- У меня нет гонорара, - Самурай сегодня утром особенно не напоминал сбственную кличку. Невыспавшийся лондонский бродяга, да и только, - у меня есть патроны. Отстань. Сам куда спустил премию?
- Я на аттракционы, а ты вообще непонятно на что!
- Это ты непонятно на что, а я - на патроны. Стрелку, между прочим. Если поставок не будет, то я займусь грабежом.
- Уволят, - Спринтер попытался придремать, но проснулся он от голода, и теперь организм требовал еды. Много еды. Полноценной еды. Лучше мяса!
Они застряли в богом проклятой Югославии уже на месяц, цель пропала, как не было, да еще переводы прекратились месяц назад. Сразу после премий за отличную работу.
- Ага. Догонят и уволят. А потом объявят на весь интернет "требуется убийца, вакансия открыта".
- Мы не убийцы.
Спринтер проворчал что-то ужасно унылое из-под одеяла. Самурай на него даже не оглянулся. Всю ночь он просматривал новости, напряженно отслеживая, где на этот раз рванет. Армия Передела Мира нанесла уже шесть ударов в разных точках, теперь поди отследи их поставки оружия, еще и Шумов пропал. Не то чтобы Самураю сильно хотелось Шумова выслеживать, очень с ним было много связано... эдакого. Далекого от торговли оружием. Зажми этого паразита - ведь как споет, на кого Самурай раньше работал... но приказ есть приказ. Наверняка начальство-то давно в курсе. Не таких раскалывали, а Самурай и не скрывал особо, чего там.

Он поднял голову, когда в комнате стало как-то подозрительно тихо и как-то пусто - оказывается, место у окна, облюбованное Стрелком, пустовало. Ну куда понесло!..
- Он оделся, - Спринтер заерзал под одеялом,к огда его ткнули кулаком, - я видел.
- Ну его ж нельзя одного!..
- Сам иди, если такой умный!
Самурай зло цыкнул, ткнул его еще раз, больнее, но спорить времени нет - мало ли, что может натворить Стрелок без присмотра! Он умный-то умный, но... но!

Они столкнулисьь в дверях подъезда - Стрелок мило улыбался югославским бабушкам, увлекательно рассказывая им что-то на сербском. Он улыбался! Он держал в каждой руке по здоровенной сумке, и очередная его стрекочущая тирада заставила бабушек рассмеяться! Самурай аж задохнулся, он в ней понял "приятель" и "ходить", совершенно не уловив смысла.
Стрелок и ему улыбнулся - лучезарно, широко, как он умел очень редко, попрощался со старушками, одну и в щечку клюнул, согнувшись чуть не пополам со своим двух метров, и пшел обратно домой, не оставляя Самураю выбора - только следовать за ним. Когда дверь хлопнула, его будто выключило - глаза прозрачные, смотрят в стену, улыбки нет.
Минут пять он перезагружался - и снова улыбнулся, иначе, не "социальной" улыбкой, а личной - Самураю:
- Я не тратил премию.

кто узнает фандом - не палите меня, будьте друже

Тихие щелчки минутной стрелки, отсчитывающей время до полудня. Глухой, как сквозь вату, шум автомобилей и людей, доносящийся сквозь открытое нараспашку окно. Назойливое жужжание мелких и жирных мух, иногда прерываемое ленивым шлепком по укушенной коже. Размеренный треск вентилятора, от которого, по правде говоря, не было никакого толку...
Протяжное глухое урчание заставило Марка подпрыгнуть от неожиданности — настолько близко оно прозвучало.
— Оу, пардон, — Эбби виновато погладила свой живот. — Сколько сейчас времени?
— Почти полдень, — Марк шлепнулся обратно в кресло, позволяя вентилятору хоть как-то обдувать шею.
— Черт.
— Не "черт", а вставай давай — в магазине под нами нет перерыва на обед.
— А у меня нет денег. В отличие от, — Эбби приподнялась на локте и внимательно посмотрела на приятеля. — Ты же вчера выиграл в казино Крига немалую сумму, сам говорил! Может, поделишься?
— Чтобы ты купила какое-нибудь малосъедобное дерьмо вроде суши? Держи карман шире, — зевнул Марк.
— Ну сходи и купи сам, что надо.
— Офигела? Мне нельзя выходить на улицу — люди Крига мигом вычислят, где мы прячемся!
— Меня когда-нибудь доведут эти прятки... — Эбби плюхнулась обратно на подушку. — Если, конечно, я не умру от голода.
— Ну это вряд ли — такие, как ты, милая, живут долго и счастливо, — зевая во весь рот, буркнул Марк. Ответа он так и не услышал — провалился в очередную дрему.
На следующий день все было так же: щелчки минутной стрелки часов продолжали отсчитывать время до полудня, сквозь открытое окно в комнату летел глухой шум машин, под потолком жужжали мухи. Но шлепков по коже не звучало: Марк и Эбби уже не чувствовали укусов мух. Да и вряд ли что-то можно почувствовать с простреленной головой.
Бордовая высохшая дорожка из крови и мозгов Эбби испачкала не только пол в прихожей, но и опрокинутые упаковки китайской лапши. Дверь была приоткрыта: в ней застряла туфля сбежавшего киллера-курьера.