Иногда Самурай задумывался, что он в жизни не любит все-таки больше всего. Он ненавидел визиты в офис, потому что тогда его пинками засовывали в "приличный костюм", который сидел на нем как на корове седло, и мешал нормально двигаться. Хорошо хоть Стрелку разрешали ходить в походном - потому что всех желающих Самурай перенаправлял к нему, а Стрелок прекрасно изображал такой глубокий аутизм, что отступались даже самые пламенные ревнители дресскода.
Еще он терпеть не мог, когда Армия Передела Мира выбрасывала еще какое-нибудь щупальце. То труп найдут изучевенный, то одна страна другой объявит войну внезапно, то подпишут какой-нибудь безумный приказ, и за всем этим проглядывала одна и та же угрюмая, страшная фигура. Хотя нет, не был товарищ Аргенто угрюмым. Он был веселым, жизнерадостным и активным ублюдком. Сволочь недобитая, итальянская... Но тут хотя бы оставалась надежда прищучить их, рано или поздно.
Порой он жутко ненавидел болтовню Спринтера - тоже слишком веселого и жизнерадостного! Его попробуй заткни, экстраверта чертова! Впрочем, часы молчания Стрелка тоже порой доставали. Молчит-молчит, и как выдаст предсказание! Да ведь еще одно другого гаже. Добрые новости Стрелок предсказывать не любил - говорил, что и так мол все понятно, и мол иначе не удивятся и не обрадуются. Заботливый какой, ну.

- Мой бог, с кем я дружу, - Спринтер легонько ткнул его в спину, - хватит гипнотизировать дверь, жалкий трус!
Самурай неловко помялся, даже не ругнувшись, оглянулся на Стрелка, невозмутимо потягивающего кофе, снова глянул на дверь.
Стрелок оторвался от чашки, и почти улыбнулся:
- Иди и лечи зуб. Иначе я тебе его выбью.